При содействии украинский властей и посредников из Катара, по меньшей мере семеро детей из Херсонского Дома Ребёнка вернулись в Украину. Среди них – Анастасия и Николай Володины, их мать в феврале этого года ездила за ними в Москву.
Позже Анастасия умерла в украинской больнице, всего через несколько недель после того, как ей исполнилось шесть лет. Врач назвал причиной её смерти эпилептический приступ. Николай находится под опекой украинского государства пока его родители ждут решения суда относительно своих родительских прав.
Остальные дети из Херсона всё еще находятся под опекой российских властей.
КАК МЫ РАБОТАЛИ НАД ЭТОЙ ИСТОРИЕЙ
Журналисты The Times в течение года провели более 100 интервью с родственниками и воспитателями детей из Херсонского Дома Ребёнка, украинскими госслужащими и прокурорами, назначенными Россией должностными лицами в оккупированном Херсоне и Крыму, нынешними и бывшими воспитателями двух крымских детских учреждений, местными волонтёрами из Крыма, администраторами групп поддержки приёмных родителей, адвокатами в России, международными юристами и экспертами по расследованию военных преступлений, правозащитниками, историками и военными экспертами.
Чтобы найти 46 детей из Херсонского Дома Ребёнка в Крыму, команда The Times изучила список лиц пропавших без вести в государственных и правоохранительных базах и нашла имена и фотографии этих детей. (Журналисты также обнаружили ошибки в некоторых анкетах, которые позже были исправлены украинскими следователями после того, как с ними связалась The Times.) Используя эти анкеты, а также фотографии, полученные непосредственно от воспитателей и опекунов детей, журналисты получили как минимум 10 подтверждений о местонахождении детей в период с 2022 по 2023 год. Команда The Times нашла детей на фото и видео, которые публиковали российские чиновники в своих Telegram-каналах, в документальных фильмах, снятых российскими пропагандистскими каналами, а также в рекламе российской новогодней акции Ёлка Желаний. Журналисты The Times создали свой собственный архив фотографий детей и подтвердили информацию с помощью их бывших украинских воспитателей. Используя эти данные, журналисты проанализировали тысячи анкет в российском федеральном банке данных о детях-сиротах и нашли по меньшей мере 22 реб’нка из Херсонского Дома Ребёнка, которые были доступны для усыновителей и попечителей в России.
Для идентификации должностных лиц, участвовавших в планировании и перемещении детей, журналисты The Times сопоставили полученную информацию, полученную из интервью, с данными из открытых источников, такими как законодательные акты и архивы, опубликованные администрацией президента России и уполномоченной по правам ребёнка, крымские и российские новостные ролики, фотографии, размещённые в российских соцсетях “ВКонтакте” и “Одноклассники”, видео, из открытых Telegram-каналов украинских и российских госслужащих, а также документы, обнаруженные в российском реестре юридических лиц. Журналисты сопоставили свои выводы с эксклюзивными фото документов, текстовыми сообщениями и фотографиями, предоставленными воспитателями детей в Херсоне и волонтёрами в Крыму – некоторые из них были проверены аналитиками Института изучения войны. Они также проанализировали и проверили информацию, полученную из Telegram-ботов, выкладывающих в публичный доступ российские данные, и веб-сайтов, использующих программное обеспечение для распознавания лиц.
Видео и фотомонтаж – Натали Рено. Переводы и дополнительный поиск информации – Оксана Нестеренко. Дополнительный перевод – Милана Мазаева.
Ребекка Либерман работала над дизайном в Нью-Йорке. Адам Колл, Слава Ятенско, Антон Лавренюк и Эвелина Рябенко дополнительно работали над проектом из Херсона.
